– Алина, Свету спасать надо! Ты видела, с кем она живёт?

Этот разговор случился почти 10 лет назад. Мама не поленилась, приехала, чтобы задать этот вопрос. А я что? Видела, Свете своё мнение высказала, она меня послала и заявила, что я сама с уголовником живу, так что не мне вякать. Я ей сказала, чтобы потом не звонила и не жаловалась. Вот и пообщались с сестрой.

У моего мужа действительно была судимость, срок был условным, за хулиганство. Ему было 18 лет, с друзьями покуролесили. Урок муж усвоил, больше в поле зрения правоохранительных органов не попадал. Избранник сестры был судим трижды, в общей сложности в местах не столь отдалённых провёл 12 лет. Не думаю, что эти два случая можно грести под одну гребёнку.

– Ему 45! Ей 30! У него все руки синие! Видно, что зэк! Алина, что делать? – не могла успокоиться мама.

– А что тут сделаешь? У неё любовь, ребёнка собралась рожать, дом хотят покупать. Пусть живут, люди взрослые.

– Он пьёт! Сама видела, как он за два часа бутылку водки выпил! Один!

– Может, Свету именно это и впечатлило, – пошутила я. – Мама, я не стану лезть к Свете, и тебе не советую. Ты же её знаешь: упёртая, хуже любого барана. Мне тоже это всё не нравится, но это выбор Светы, давай будем его уважать.

Если Свете мама ничего не говорила, то моя жизнь постепенно превратилась в некое отверстие для слива маминых возмущения и негодования, причём со временем возмущать маму начало и моё неделание с ней общаться. Дом Света и её избранник не купили, зато с беременностью проблем не возникло. Расписались они молча, никому ничего не сказали.

– Чтобы ваших недовольных лиц не видеть, – объяснила сестра отсутствие гостей на бракосочетании.

Ребёнка родили. Он пил, руки распускал, Света одна тянула семью, так как весь заработок её супруга уходил на его алконужды. Мама изо всех сил старалась не лезть и молчать. Помогать Свете деньгами я маме запретила, думая так: чем быстрее Света устанет от такого замужества, тем быстрее разведётся. Я же от сестры пару раз выслушала, что раз мой уголовник может хорошо зарабатывать, то и её с этой задачей справится.

Не знаю, развелась бы сестра, но чудо произошло: её муж нашёл себе женщину помоложе и ушёл из семьи. Квартира была съёмная, поэтому Света попросилась к маме. Вроде, надо было жить и радоваться: никто вечером не приходит, перегаром не дышит, фингалами не награждает, мозг не любит. А у Светы было горе, помчалась она по всяким тёмным личностям, так как была уверена, что причиной измены её мужа стал приворот, применённый удачливой соперницей.

Стало окончательно ясно, что проблема в самой Свете. Дура, тут уже никто не поможет. Зато маму, которая наблюдала за метаниями и страданиями Светы с первого ряда, проняло. Мама быстренько переобулась: не она это зятя ненавидела, а я её настраивала и подзуживала. Начали мама со Светой против меня дружить, во всех бедах винить.

– А идите-ка вы обе лечиться! Не надо мне звонить, не надо ко мне приезжать! Света давно не ребёнок, пусть хоть с моста идёт прыгать, мне всё равно! – сказала я маме, когда она в очередной раз приехала, чтобы рассказать, как Свете плохо, и в этом я виновата, ведь я запрещала маме помогать Свете, а если бы мама помогала, то, может, скандалов из-за безденежья не было бы и муж сестры не загулял бы.

Что мы имеем сейчас. Свете скоро, буквально через несколько месяцев, 40 лет. Ребёнок живёт с нашей мамой, а у Светы очередная синерукая любовь. Мама нового зятя ненавидит, считает, что Свету надо спасать. Ко мне приезжала, хотя я просила этого не делать, и прямым текстом говорила, что в прошлый раз у нас всё получилось (что именно? Это мы бывшему Светы любовницу подкинули?), и в этот всё получится.

– Иди, мама, домой, – сказала я. – И от Светы отстань. Лиши её родительских прав, получай деньги на ребёнка и живи спокойно.

Мама сказала, что плохой я человек, и ушла. Человек, может, и плохой, зато не дура. Нравится им так жить – пусть живут, пусть спасают, страдают, по бабкам бегают… Я в этом участвовать не хочу. Ребёнка только жалко. Записано со слов Алины.